А чего бояться? Я ведь уже мертв, и тело мое разлагается. И еще я зол. Зол на яйцеголовых, научивших меня сооружать чум из шкур, но не научивших с одного выстрела валить таких противников и не нашедших способов переправки сюда противотанковых гранатометов; на тело, доставшееся мне, ибо не имеет встроенных навыков сокрушения монстров; на этот во все географические места трахнутый мир, с первого дня не дающий мне перевести дух, — он будто голодающий садист на меня набросился.