— Слушаюсь, товарищ Сталин. Когда нужно принимать дела?
Повторилась история с Мандельштамом. Диктатор стремится сломить художника, заставить его написать восхваление божественной особы вождя. Это восхваление войдет в историю или как отражение реальных достоинств, или как свидетельство всемогущего тирана, способного подчинить своей воле любого Поэта и любого Мастера. Когда восхваление написано ― дело сделано. И Поэт, и Мастер теперь могут умереть. И не только могут, но и должны, ибо неровен час, опамятуются и найдут в себе силы отречься от невольничьих строк, И Булгаков умер, умер, не отрекшись от пьесы «Батум» и не воплотив ее в сценические образы. Никакого ответа на письмо актеров по поводу Булгакова от Сталина не последовало. Срезу после смерти Булгакова раздался запоздалый звонок Сталина, возможно, нарочно запоздалый: «Правда ли, что писатель Булгаков умер?» Неясно, что в этой истории от реальности, что от легенды, в которой, по словам Булгакова, всякий великий писатель нуждается.
— У меня нет твоей фотографии. Почему ты не даришь мне свою фотографию?
В 1940 году на приеме у Сталина Юдин высказал суждение о великих преимуществах советской экономики перед капиталистической.
― Да ведь он совсем голый!.. ― закричал наконец весь народ.
— Думаю, что не следует, так как Будберг франко-англо-немецкая шпионка.