— Подколоть бурдюка не сильно сложно — все так говорят.
Стоп. Раз я чувствую физическую усталость после них, значит, что? Возможно, тело выполняет какую-то работу. Нет, не коней таскает: допустим, мышцы напрягаются, повторяя усилия человека, чьи воспоминания я вижу. Можно ли груз этих чужих воспоминаний сделать своим? Научиться фехтовать тяжелым мечом, как далекий пращур, или стрелять из лука? Было бы полезно, особенно если среди предков затесался Робин Гуд…
Бурдюка понесло прямо на нас. Видеть его я не видел, но темный прямоугольник висевших на нем ворот просматривался отлично. А когда лучники вбили в доски парочку горящих стрел, вообще прекрасно получилось — будто локомотив мчится по улице, приглушенно поблескивая фарами.
— Мы еще не вышли, не забивай себе голову.
На меня, должно быть, косо смотрели, я шагал по лагерю улыбаясь, будто клоун. Только клоунам такую улыбку рисуют, а у меня она натуральная.
Река здесь была столь же мелкой, хотя и пошире. Вода бурлила меж огромных камней, оставшихся от опор давно разрушившегося моста. Пойменного леса нет вообще — только чахлые кустики, которых телеги даже не заметят.