Маляренко постучал по дереву и посмотрел на берег. Пейзаж действительно менялся гораздо быстрее, чем обычно. Сила ветра оказалась гораздо мощнее, чем Ваня мог себе представить. А если бы таких парусов побольше…
— Вал тоже получится три в ширину и полтора в высоту. Итого — перепад в три метра. Из них полтора в воде. Да поверху плетень в полтора метра высоты пустим. Звонарёву я уже сказал, чтоб колья заготавливал.
Это был ПЕРВЫЙ настоящий шторм в открытом море, в который попала «Беда». Маляренко всё крепче сжимал штурвал, но в животе уже разливался холод, а ноги предательски подрагивали. Это была стихия. И с ней он НИЧЕГО не мог сделать.
— Надо. Полить погреба. Там весь урожай и семена. Без них…
— Да кто же тебя отпустит? Ты же для всех живое ДОКАЗАТЕЛЬСТВО и плевать они хотели…
— Одного фонарика на такую комнату маловато будет. Хотя. Пусть так. Лучшее — враг хорошего.