Неожиданно для самого себя Ваня успокоился. Даже боль стала легче.
— Опять к себе в берлогу завалится дрыхнуть. Присмотри. Мало ли…
Мысли текли лениво и неспешно. Ваня слегка повернул голову и огляделся.
По лестнице бегом неслись его любимицы. И одна, кажется, даже не одетая. Маляренко опомнился, чертыхнулся и кинулся на помощь.
«Старшая», как её в шутку называл Сам, жена плюхнулась на кровать, чмокнула Таню в нос и сделала большие глаза.
Кемеровчанин увидел выходящего вслед за Боссом Лужина-старшего и осёкся.