Сам оседлал табурет напротив расположившихся на кровати женщин и… замялся. Оставлять свою семью Иван теперь просто боялся, но делать было нечего.
— Да. Как залетели мы в эти горы, так такой бардак начался… И ведь самое поганое, что не только нашего народу там было, а всяких… тоже хватало.
— Всё понятно, Костя. — Маляренко зевнул, ничего не ново под луной. — И вы им дали.
Уффф! На охапку сена. Фууух! Прелого и вонючего.
«Буду. Куда я денусь… Мдааа. А парусина то самодельная! У этих ребят, что? Ткацкие станки есть?»
Лампой здесь называли глиняную плошку с фитилём и растительным маслом от Агрономыча. По вкусовым качествам оно ни шло ни в какое сравнение с оливковым и его стали жечь без всякой жалости, хотя раньше старались экономить каждую каплю.