Старик быстро закончил свою работу. Всех кто был в зале, отправили в казармы, а им на смену, зашли следующие двадцать человек.
— Как ты, милая? — я взял ее за руку и присел возле кровати.
— Гляжу, что у тебя все нормально? — оглядывая товарища, спросил Васька.
— Начальнику всего комплекса звонят, предупреждают, что хозяин выехал, и вскоре будет у нас. Из Москвы привозят еду из ресторана, деликатесы всякие, и наша обслуга накрывает столы.
Старший смены, пожилой мужчина в синей "омоновской" куртке, вышел из тепла дежурки наружу. Погодка стояла пасмурная, морозец хоть и небольшой, но неприятный, неподалеку озеро и с той стороны постоянно несло сыростью. Степаныч поежился, стряхнул с рукава куртки известковый налет, видимо, где-то зацепился, когда обход совершал, посмотрел на нашивку "Охрана", сплюнул на грязный асфальт, покрытый тонкой коркой льда, и направился к шлагбауму, преграждающему въезд на объект.
Думбадзе допросили с пристрастием, как это уже стало привычным, под видеокамеру, и наркобарон рассказал много интересного. К утру Гиви кончили и прикопали в рощице неподалеку, а Толстый и Кастет сели совещаться. Покойный наркоделец сдал один из своих каналов поставки героина и находился он совсем рядом, в цыганском поселке неподалеку от Дмитрова. Меченый предлагал осуществить нападение на этот объект, а Кастет возражал, и настаивал на уничтожении банды кавказцев, окопавшихся на окраине городка.