Немного поорав друг на друга, генералы решили предупредить и остальных командиров подразделений, но не раньше завтрашнего вечера. Успеют присоединиться к ним до утра, их счастье, а нет, так хотя бы эльфам не стуканут. Кто его знает, народ разный на Бортнай попал, может и есть кто-то, кто за "ящик печенья и бочку варенья" сдаст "братьев-землян" со всеми потрохами.
— Неплохо, — одобрительно заметил Толстый, всегда с подозрением относившейся к увлечения Зямы, фашистскими идеями. Хоть и не читал никогда ни одной листовки, что друг притаскивал, но то, что фашизм есть зло, он усвоил с раннего детства. То ли дело — патриотизм, борьба за свой народ, звучит гораздо лучше. Толстый спросил: — А в городе как, перемены какие?
— Ты, полковнику Крювелю, теперь очень сильно должен. Запомни это крепко.
— Ах, извините, заработался. Здравствуйте, командор.
— А почему этого нельзя сделать в ближайшее же удобное для открытия Врат время?
— Так я ведь из Ростова, который папа, да и жил по соседству с главным "акинаком", Кудрявцевым. Из моей квартиры окна его дома видать. Вот тебе и ниточка на лицо, возможная связь с противником режима, — он опять сплюнул. — Ладно, это все лирика. Ромыч, что с остальными УБК делать будем?