Карабкаться по скале оказалось делом очень нелегким. Я оцарапал палец (да и фиг с ним — до газовой гангрены мне косолапый дожить не даст), едва не сорвался пару раз. А срываться было нельзя: местный гризли пыхтел за спиной, целеустремленно пытаясь повторить мой маршрут.
Да и зачем ползти — я ведь не представляю уже, в какой стороне остался подбитый Зеленый. Лучше полежу… отдохну… Кровь уходит, но это не повод к суете — все равно остановить не смогу…
Придя в себя, поначалу заподозрил неладное — ни боли, ни ломоты в суставах, ни дикой жажды. Умер, что ли? Отмучился? Вряд ли, мертвое тело не должно так сильно мечтать сходить в кусты по неотложному делу.
— Сэр Дан, вы с ним будто с человеком разговариваете. Чудная птица.
Над головой странный неровный потолок — будто свинцовая пластина от жара начала течь. Сосульки какие-то черные, пузыри, трещины, из которых змеятся корни сосен. Стены будто древесная кора — столь же морщинистые, а под ногами чистейший мелкий песок — шагов практически не слышно. Дальше угадывается обширное пространство, удерживаемое от обвалов беспорядочно расставленными кривыми колоннами — некоторые не толще моей ноги, а за другими слон укрыться может.
— Плохо… На привале Трею к нему надо, пусть посмотрит.