Юлия Михайловна была на верху блаженства.
— И она сама, сама велела передать это мне через… вас? — спросил он бледнея.
— Помилуйте, в подобном случае всякий гуманный человек на моем месте также…
— Mon père, je vous remercie, et vous êtes bien bon, mais…
— Понимаю, понимаю, берегите слова. Мне жаль, что вы в жару; у меня самое необходимое дело.
— Э, да мы его вышлем, — отрезала Арина Прохоровна, — на нем лица нет, он только вас пугает; побледнел как мертвец! Вам-то чего, скажите пожалуйста, смешной чудак? Вот комедия!