— Это я знала, господин гимназист, гораздо прежде, чем вас тому научили.
— И прибавьте замечание мыслителя, что в чужой беде всегда есть нечто нам приятное*.
Только вечером, уже в восьмом часу, я застал его дома. К удивлению моему, у него сидели гости — Алексей Нилыч и еще один полузнакомый мне господин, некто Шигалев, родной брат жены Виргинского.
— А вы все еще рассчитываете мне помогать? — спросил он
Однако уже со второй половины февраля 1870 г. форма политического памфлета перестает удовлетворять писателя. Об этом свидетельствуют некоторые черновые записи.
— Вы, кажется, не так много читаете? — прошипел он, не вытерпев.