— Сто миллионов голов так же трудно осуществить, как и переделать мир пропагандой. Даже, может быть, и труднее, особенно если в России, — рискнул опять Липутин.
— Капитан Лебядкин, — прогремел капитан, — я приехал, сударыня… — шевельнулся было он опять.
— То есть в то время, как вы там проживали?
— Должно быть, у того офицера взяли, а? — спросил Петр Степанович.
— Что это, вы пьяны? Это разбой; я только простужусь. Постойте, я сейчас плед накину.
— Представьте, — остановился он предо мною, — представьте камень такой величины, как с большой дом; он висит, а вы под ним; если он упадет на вас, на голову — будет вам больно?