Раздался смех; впрочем, большинство не смеялось. Ипполит покраснел ужасно.
Говоря это, она пристально всматривалась в князя, силясь хоть сколько-нибудь растолковать себе его поступок.
— Никогда я этого не думал! — с отвращением проговорил князь.
— А я вам сейчас продиктую, — сказала Аглая, поворачиваясь к нему, — готовы? Пишите же: «Я в торги не вступаю». Теперь подпишите число и месяц. Покажите.
— О нет, всё это шутка! И не пахнет родственником.
— Они здесь, в груди моей, а получены под Карсом*, и в дурную погоду я их ощущаю. Во всех других отношениях живу философом, хожу, гуляю, играю в моем кафе, как удалившийся от дел буржуа, в шашки и читаю «Indépendance»*. Но с нашим Портосом, Епанчиным, после третьегодней истории на железной дороге по поводу болонки покончено мною окончательно.