— Да, может, и бога-то совсем нет, — с каким-то даже злорадством ответил Раскольников, засмеялся и посмотрел на нее.
— У всякого свои шаги, — мрачно и нетерпеливо проговорил Раскольников.
Мысли крутились как вихрь в голове Раскольникова. Он был ужасно раздражен.
— Помилуйте, да вы деньги можете с них спросить за статью! Какой, однако ж, у вас характер! Живете так уединенно, что таких вещей, до вас прямо касающихся, не ведаете. Это ведь факт-с.
И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу Разумихину, беспощадно сорившему на ковер папироской. Раскольников вздрогнул, но Порфирий как будто и не глядел, всё еще озабоченный папироской Разумихина.
— Гм! — сказал тот, — забыл! Мне еще давеча мерещилось, что ты всё еще не в своем… Теперь со сна-то поправился… Право, совсем лучше смотришь. Молодец! Ну да, к делу! Вот сейчас припомнишь. Смотри-ка сюда, милый человек.