— Я всё, всё понимаю! — подскочил он к нему. — Ты лжешь и дразнишь меня, чтоб я себя выдал…
— А эта Теребьева, ведь это та самая, про которую вы тогда говорили, что в третьем гражданском браке состоит?
„Гнусно подражать народу не хочу“. Все-таки нет смирения, борьба с гордостию» (VII, 156–157).
— Да неужель, неужель это всё взаправду! Господи, да какая же это правда! Кто же этому может поверить?.. И как же, как же вы сами последнее отдаете, а убили, чтоб ограбить! А!.. — вскрикнула она вдруг, — те деньги, что Катерине Ивановне отдали… те деньги… Господи, да неужели ж и те деньги…
— Гм… то-то… — пробормотал Раскольников. — А то знаешь… мне подумалось… мне всё кажется… что это может быть и фантазия.
— Босенькая! Босенькая! — бормотал он, полоумным взглядом указывая на босые ножки девочки.