— Кто это? Кто это? — проговорил он вдруг хриплым задыхающимся голосом, весь в тревоге, с ужасом указывая глазами на дверь, где стояла дочь, и усиливаясь приподняться.
— Зачем не спросил? Эх, жаль! Впрочем, узнаю!
Тут нет никакой несправедливости, ибо жизненное знание и сознание (т. е. непосредственно чувствуемое телом и духом, т. е. жизненным всем процессом) приобретается опытом pro и contra, которое нужно перетащить на себе» (VII, 155).
— Кто отколотил? Кого? — вдруг всполошился и даже покраснел Лебезятников.
Волосы его были смочены потом, вздрагивавшие губы запеклись, неподвижный взгляд был устремлен в потолок.
— Фу, какой странный! — повторил Заметов очень серьезно. — Мне сдается, что вы всё еще бредите.