Так Дуня и сделала. Она потихоньку обошла брата и приблизилась к Свидригайлову.
— Плохо рассчитываете, — перебил Раскольников.
— Чего ты? — крикнул Порфирий в изумлении.
— Я как-то слаб, Дуня; уж очень устал; а мне бы хотелось хоть в эту-то минуту владеть собою вполне.
— Ну вот еще! Куда бы я ни отправился, что бы со мной ни случилось, — ты бы остался у них провидением. Я, так сказать, передаю их тебе, Разумихин. Говорю это, потому что совершенно знаю, как ты ее любишь, и убежден в чистоте твоего сердца. Знаю тоже, что и она тебя может любить, и даже, может быть, уж и любит. Теперь сам решай, как знаешь лучше, — надо иль не надо тебе запивать.
Дворник с недоумением и нахмурясь разглядывал Раскольникова.