В этот раз Рози улыбнулась чуть искреннее, но отрицательно покачала головой.
«Ничего я не хочу сказать, — сердито ответила она на свой вопрос, — потому что я ничего не соображаю». Все верно. Пожалуй, она еще могла бы поверить — с огромным трудом, правда, — что царапина способна самопроизвольно появиться на теле спящего человека в том месте, где ему приснилась царапина. В конце концов, это только лишь царапина, и ее возникновение, пусть с большой натяжкой, все-таки объяснимо. Что совершенно непонятно, так это исчезновение ночной рубашки. Не могла же она раствориться только потому, что ей приснилось, будто она голая?
«Роуз. Подойди ко мне поближе, дорогая. Я хочу поговорить с тобой начистоту».
Рози посмотрела на нее в замешательстве, затем перевела взгляд на Герт. Та глянула в сторону, и, проследив за направлением ее глаз, Рози ощутила прилив жуткого страха. Впервые ее сознание зарегистрировало тот факт, что в комнате находятся не только женщины из «Дочерей и сестер», но и полицейские. Двое в штатском, трое в форме.
Она не знала, так это или нет, но понимала, что сообщить совершенно незнакомому человеку о главном событии жизни в четыре часа утра, или вернее, ночи, будет нелегко. «И вообще, скорее всего, он пошлет меня подальше. Скорее всего, его задача — помогать людям, потерявшим билеты, или делать объявления по громкоговорителю о заблудившихся детях».
— Сможешь, не переживай, — произнес Норман, и что-то в его внешности или голосе, — а скорее всего, и в том, и в другом — должно быть, встревожило Слоуика, потому что его карие глаза округлились, он попятился от незнакомца, а его рука потянулась к двери, по-видимому чтобы захлопнуть ее перед носом Нормана. Если так, то было поздно. Норман оказался проворнее, он схватил Слоуика за ворот рубашки и втолкнул вглубь дома. Поднял ногу и лягнул дверь, которая захлопнулась с громким стуком.