Услышав голос матери, Джо вздрагивал, как испуганная лошадь, а Энди, ухмыляясь, убегал и откуда-нибудь из-за дерева начинал дразнить Джо.
Всякое проявление чувств я считал слабостью. Но если бы мать меня не поцеловала, я был бы огорчен.
Потом повернулся к остальным собеседникам, торопясь объяснить им, почему я на костылях.
Мать покатила меня вдоль улицы по тротуару, на холм. За ним вовсе не было тех чудесных вещей, какие, мне казалось, должны были там таиться. Дома ничем не отличались от других домов, а станция была простым сараем.
К одиннадцати часам у нас было восемь угрей, по Джо хотелось обязательно десять.
Мимо нас часто проходил бродяга по прозвищу «Скрипач». Он всегда держал голову немного набок, как будто играл на скрипке. Это был высокий, худой человек с тремя ремнями.