— Беговые дрожки и черные кошки, — бормотал он, пока одна из сиделок помогала ему надеть белый халат, — Беговые дрожки и черные кошки. Ну ладно!
Я поставил коляску под навес и стоял, следя за ним и держа в руках своп два мешка, как новичок-путешественник, собирающийся впервые сесть на пароход.
«Когда лошадь напрягается, все твои силы уходят в вожжи», — как-то сказал отец, но я этого не находил.
— Завтра ровно в пять утра. Будь у моего дома к этому времени.
— Было дело, — коротко ответил пьяный. — А какая такса в этом заведении?
Она, казалось, никогда не замечала моих костылей. За все годы нашего знакомства она ни разу не упомянула о них. Она никогда не смотрела ни на них, ни на мои ноги, ни на спину. Она всегда смотрела на мое лицо.