Больные разговаривали со мной иногда покровительственно, как обычно говорят взрослые с детьми, иногда шутливо, желая позабавиться и видя во мне мишень для своих острот, порою же обращались ко мне просто оттого, что иссякали другие темы для разговора. Я верил всему, что они говорили, и это их забавляло. Они взирали на меня с высоты своего многолетнего опыта и, так как я был простодушен, считали, что я не понимаю, когда речь идет обо мне. Они говорили про меня так, словно я был глух и не мог их услышать.
— Нет, — ответил Джо. — Это я так говорю.
— Я ничего не чувствую. Голова кружится — и все, — объяснил я.
Когда мы перелезали через забор, меня нередко подсаживали, и если те, кто подхватывал меня с другой стороны, падали, это казалось смешным не только моим помощникам, но и мне самому.
Перед читателем проходит жизнь мальчика, юноши, мужчины — человека нелегкой судьбы, с зорким глазом и широко раскрытым сердцем, чутко реагирующим на беды и боль своего народа. Это книги суровые, мужественные, правдивые. И хотя писатель вряд ли в них что-то домысливает — судьба его решается как судьба типичного австралийца-труженика, прокладывающего свой нелегкий жизненный путь сквозь джунгли капиталистического общества.