— «Брысь, брысь, черный кот!» Ты ведь эту песенку поешь?
Отец въехал на свободное место между двумя рядами торчащих оглобель, и мы соскочили еще до того, как послышался его окрик: «Тпру, стой!» — и туго натянутые вожжи остановили лошадь.
Мне вдруг понравилось, что лошади носят своих жеребят в себе.
— В этом месте он слетел с лошади. Тут она бросилась в сторону. — Питер указал рукой в сторону плетня. — И упал он направо… — Питер помолчал с минуту, пристально глядя на пень. — Он так и не узнал, что его убило.
— К черту! — И, словно жалуясь кому-то, добавил: — Это яд, страшно ядовитая штука.
— Ничего, — сказал он. Он продолжал смотреть на землю, и я слышал его дыхание.