Он начал разбег изящным подскоком — сразу было видно мастера — сделал три крупных шага и метнул кулек. Любая девчонка метнула бы лучше.
— Чего ты ждешь? — крикнул мне Мик. — Ведь лучшего барашка-подманка на свете не сыскать. Поторапливайся.
Доктор направился к кровати пьяницы. Тот уже сидел, дожидаясь, чтобы к нему подошли. Его губы подергивались, а на лице застыло выражение тревоги.
Мы сидели на верхней перекладине забора в загоне и смотрели на жеребенка, которого он приучал к узде. Жеребенок грыз тяжелые удила. Рот у него был красный, воспаленный.
— Что же ты запнулся? Рассказывай, ведь мы же товарищи.
— Да, я знаю. Ведь твой отец из Квинсленда. От кондамайнского лошадь глохнет. У него чересчур высокий звук. Попробуй все время привешивать лошади такой колокольчик, и она оглохнет. Есть только два настоящих колокольца мэнникский и монганский, и монганский лучше. Их делают из особого сплава. Да и то не из всякого. Выбирается такой, чтобы давал красивый звон.