— Пробудись, — сказал он тоном священника, начинающего проповедь. Пробудись и пойдем со мной.
Это восклицание матери заставило меня опомниться. Слово «хромой» в моем представлении могло относиться только к хромым лошадям, оно означало полную бесполезность.
Он просиял и кивнул головой, улыбаясь своим мыслям.
— Спой нам еще песню. Что-нибудь этакое бодрое, а? Ты не знаешь эту песню про Бен Холла? Вот это был человек! Спой ее.
— Ну, так, значит, это был его сын, — заметил Мик. — Все одно.
Всю следующую неделю они с матерью засиживались до поздней ночи и разговаривали между собой, высчитывали что-то на бумаге, и я знал, что они обсуждают мое будущее.