— Какая сила уток на этой реке! — заметил Джо, жуя толстый бутерброд с солониной. — Вот бы мне столько пенни, сколько уток, скажем, отсюда до Тураллы.
— Спина у тебя не болит, Алан? — спросила мать.
Я уже пришел было к заключению, что это самая редкая картинка в мире, когда проезжавший мимо наших ворот всадник, к которому я обратился с неизменным вопросом, вынул ее из кармана и дал мне.
— Я буду очень осторожен, — обещал я и добавил: — Мне надо вернуться в школу, я могу опоздать.
В оцинкованных стенках шкафчика были отверстия, и через них доносился запах хранившихся там продуктов; на нем лежала «липучка» — продолговатый плотный лист бумаги, покрытый липкой коричневой жидкостью. Бумага была густо усеяна мухами, многие из них еще барахтались и жужжали, отчаянно трепеща крылышками. Летом дом осаждали мухи, и за едой приходилось все время отгонять их рукой. Отец всегда накрывал свой чай блюдцем.
Я наслаждался тяжелым покачиванием дрог, их громким размеренным скрипом. Через некоторое время лошади остановились, и я понял, что мы приехали к Теду.