Через несколько недель я освоился в седле настолько, что уже мог не думать все время о том, как бы не упасть. Я сидел свободнее и уже не так цеплялся за луку.
Бродяга посмотрел на разодранную на колене штанину.
Я видел в Звездочке верх совершенства. И другие ребята в школе имели своих пони, но тем было далеко до Звездочки. Когда ребята скакали вперегонки — а это бывало часто, — я с удовольствием смотрел, как Звездочка выходила вперед, и восхищался ее резвостью.
Каждое утро палату обходила сиделка с кастрюлей в руках.
Мать изжарила яичницу, и я, чуть не давясь в спешке, стал глотать ее.
— Папа, это было на самом деле? Все это правда? — как-то спросил я отца.