Снизу, со взлетного поля, доносились радостные вопли. Наземная команда аплодировала. Джасперт кричал что-то с таким гордым и сияющим видом, словно сестра сделала именно то, что он ей так долго пытался втолковать.
Когда она их открыла, облака никуда не делись. Хуже того, они стали ближе.
— В том-то и дело, — сказал Алек, — я готов, но мои люди против. Они не хотят попасть в плен к французам. Вот если мы незаметно улизнем, когда вы приземлитесь, тогда…
— Когда-то Альпы были дном древнего моря, — заговорил он. — Но сейчас это высочайшие в Европе горы, непригодные для обитания людей и животных. Оглянитесь: тут нет ни птиц, ни зверей, ни растений. Нашим хищникам здесь нечем питаться, точно так же, как пчелам. Пока фабрикаты живут старыми запасами, их экскременты понемногу перерабатываются «Левиафаном» в водород…
«Этим безумием», несомненно, была война. Но войны иногда длятся годами… даже десятилетиями! В открытые ворота конюшни влетали снежинки, а ведь сейчас только начало августа. Что же будет, когда наступит зима?
Алек сел за рычаги. Так странно видеть их отдельно от привычной приборной панели штурмовика! Почти так же странно, как следить за шестеренками и валами, обычно полностью скрытыми в брюхе шагохода.