Прохладное, неподвижное тело Эли под пальцами не отзывалось.
— Нет, — опешил я от такого напора. — Просто экран был расколот, а теперь нет.
Оно могло в любой момент упасть или рвануть ввысь.
Пасечник еще раз посмотрел на меня исподлобья и запел, аккомпанируя себе ритмичным боем. Голос у него оказался неожиданно сильный, глубокий, и практически трезвый.
— Женя, — протянул руку встретивший меня мужик.
Хлесткая мысль стеганула по нервам. Я замер. А в самом деле, кто сказал, что мы живы? Может, мы разбились всмятку и сейчас на полпути к раю? Или в каком-нибудь чистилище. Хотя чистилище, кажется, только у католиков. Бред. Какие католики? Я же в бога никогда толком не верил…