Мысли путались. Он ведь сказал сейчас что-то.
— Не я, — отозвался парень. — Жрать, говорю, есть?
…Я видел свет. Другой. У каждого он свой.
Мужику было лет пятьдесят. Он был упитан и простоват.
Когда затих последний шорох, улыбка мгновенно сползла с его лица. Борис развернулся, словно спущенная пружина. Складка на лбу заострилась, взгляд сделался бешеным.
Когда до пелены, по прикидкам, оставалось совсем чуть-чуть, я остановился. В душу вкралось сомнение. Стоит ли? Может, все-таки обойти?