Я видел человека, который смотрел на них с невероятной высоты. Смотрел и падал.
— Это же… — Я поискал слово, чувствуя, как язык перестает слушаться, а мысли скачут веселой чехардой. Хмель все уверенней заволакивал сознание. — Это же ведь неплохо. В сущности.
— Прекрати, — с тихой угрозой проговорил Алексей Иванович.
— Не язычество, — поправил Серый. — А родноверие.
Пронзительно и на удивление высоко, как женщина. Попытался высвободиться и оттолкнуть меня, но я с хрустом проволок его головой по подоконнику, собрал затылком стеклянное крошево. Он завизжал громче.
От слова «навсегда» покоробило. Неужели я уже свыкся с мыслью, что все случившееся безвозвратно? Но ведь порядок можно восстановить. Наверное…