— Не хочу! — резко скидывая его руку, выдохнул я.
— Нет здесь мышей, — выдавил он, наконец. — Ни мышей, ни крыс, ни собак, ни кошек, ни тараканов. С тех пор как проснулись, еще ни единого живого существа, кроме людей, не видел. Жди.
— Отдыхаем, — распорядился он, снимая петлю с надгробной каменюки и сматывая веревку. Потом выправил рясу и сел на камень.
Никак не могу привыкнуть к невменяемым. Вроде немало уже встретил на своем пути, а привыкнуть не могу.
— Ма, — сердито одернула ее девчонка, поправляя рюкзачок за спиной. — Мишка этот злой. Сама говорила, что злой.
Когда Колян проснулся, что-то было не так. И с ним самим, и вокруг. Сперва думал, что вырубило спьяну, грешил на похмелье. Потом понял: не так всё. И похмелье ни при чем. Мутный и непонимающий, добрел до шоссе, перемахнул через дорогу. Искал… Не, не Клавку. Пес с ней, с Клавкой. Людей искал. Слава богу, нашел…