Лишь необыкновенный, пронзительный взгляд остается передо мной.
— Монастырь сейчас находится в моем ведении, — громко сообщил Иван. — Все остальное — в руках бога. Ему и молитесь. А патриарха вашего я в гробу видал.
Этот штрих пейзажа доконал меня окончательно. Колени снова подогнулись, и я уже готов был взвыть, чтобы очнуться, вырваться из затянувшегося кошмара, как по ту сторону забора повторился звук. Тягучий, пугающе реальный, наполненный отчаянием скулеж или… стон.
— Уйди с дороги, Борис! — гаркнул я, хватая за руку подбежавшую Ольгу и оттаскивая их с девчонкой на обочину. — Слышишь!
Я обнимаю ее крепче. Незаметно кошусь на черную челку: под таким углом глаз под ней не видно. Что-то идет не так. До сеанса мы уже были в итальянском ресторанчике, а после кино договорились ужинать дома.
Я вышел к подъезду, остановился. Прислушался. Со стороны Нового Арбата доносились размеренные глухие удары, будто забивали сваи. В конце улочки тихонько брел человек: издалека было не разобрать, мужчина или женщина. Шелестела листва, где-то высоко, в кроне дерева, свиристела какая-то птица. Дверь подъезда была распахнута, кодовый замок выбит. Из глубины дома доносились странные звуки…