— Та же фигня, — хрипло отозвался Борис. — Кстати, а число у тебя какое было, когда заснул?
— Ты что, совсем дебил? — Борис обернулся и крутанул пальцем у виска. — Да в нем килограммов пять.
— На кого? На эту колхозницу? — Губы Бориса растянулись в гадкую улыбку. — Меня такой наряд заводит. Представь себе.
Протерев краем безрукавки линзы, я сунул оптику обратно в футляр.
Фраза стеганула, будто хлыстом. Не сговариваясь, мы бросились к выходу. Весь дележ, разногласия и дипломатия на останках былого мира показались вдруг совершенной ерундой. Знание было во сто крат важнее штанов и водки. И порыв, который охватил меня, в равной степени захлестнул и Бориса, и Алексея Ивановича.
Я представил. Страна в разрухе, ничего не понятно. Кругом горы сгнивших человеческих останков. Деньги — ничто, бывшая власть — пустое место. Достижения науки и техники превратились в тлен. Экономики нет, социальные и политические системы навернулись.