Мутило просто чудовищно, но мысль, что Эля там одна, а вокруг дикий, обезумевший мир придавала сил и заставляла двигаться. Я подошел к борту вагона, взялся рукой за приваренную лестницу. Главное, не свалиться.
А потом вдруг пощадил. Сделался глуше, отступил.
Борис посмотрел на меня исподлобья. Пронзительно, страшно.
Мы шли. Надо было остановиться, подумать. Все взвесить.
Алексей Иванович сердито посмотрел на Мишку.
При свете нутро магазина выглядело еще неприятнее. Гарь, грязь, копоть. Копошащиеся мыши, какие-то жучки и сороконожки. От вида насекомых стало противно настолько, что очередные человеческие останки, обнаруженные между черными каркасами витрин, не вызвали сильных эмоций.