— Боря, можно было просто попросить, — вклинился я, понимая, что положение уже не исправить.
Главное, чтобы она дождалась. Чтобы с ней ничего не случилось…
Я остановился. Шумно и долго выдохнул. С остервенением содрал с себя грязную куртку. Бросил на асфальт. Она вздрогнула, будто погибая, и замерла бесформенным комом возле ноги.
Веревочная петля обвивала мраморную могильную плиту, помутневшую и подернувшуюся зеленью. Бородач тянул. Остальные толкали. В сторонке стояла еще пара парней, покуривали и поглядывали за работой.
— Да, лучше домой, — говорит Эля. Ежится и прижимается ко мне. По-прежнему не вижу ее глаз. — Тебе не холодно?
Я улыбаюсь. Легко сжимаю ее ладонь своей.