— Я ж не постарел, н-на, — глубокомысленно сообщил Колян, закончив изучать ногти. — Даже когти не отрасли. Если бы реально тридцать лет прошло, мог бы уже ими во-он ту колонку царапать.
Морщина на лбу Бориса заострилась. Взгляд стал колючим.
Пасечник снова его проигнорировал, стал перебирать струны и напевать что-то себе под нос.
Я срываюсь с места, увлекая Элю за собой, но она остается на месте, как вкопанная. Моя ладонь теряет ее ладонь.
— Миша, займись делом. А вы идите со мной.
— Смотри, — кивнул он на стену с зарешеченными окнами.