— Ну вот, истощусь, и нападут. — Марта нахмурилась. Достала последнюю сигарету, щелкнула зажигалкой, выкинула пустую пачку. — Боюсь я их. С детства.
— Длинный он, не проложишь. Один мужчина пробовал, но не вернулся. Взял катушку, пошел, нитка оборвалась, мужчину больше никто не видел. Аллах знает, куда вышел. Другой мужчина полез через верх, по железякам этим. Упал, разбился. Третий добрался доверху и исчез. Пробовали через реку переправиться, но тоже не доплыл никто. Так что через мост нельзя. Пропадешь.
Или я стал понемногу привыкать к мертвечине?
— Прекрати истерику, брат, — произнес Борис.
Наряженная в эти дурацкие шмотки из гипермаркета, женщина напоминала рабочую из какого-то старого советского фильма.
Келья. Я заперт в келье с монахом. И я немного не дошел до монастыря, в котором объявляют комендантский час. Что из этого следует? Меня окликнули, двинули по кумполу, притащили в монастырь и заперли. Зачем? Возможно, чтобы использовать в качестве бесплатной рабсилы. Этот Андрей что-то говорил про принудительные работы. Сам сидит с больной рукой — видно, потому и не трудится. Значит работа тяжелая.