Нет, туфта это все. Есть же наверное положения и установки на случай войны, ядерного взрыва или еще какой-то глобальной катастрофы. Не может система рухнуть полностью. Должны быть какие-то схемы, по которым станут действовать власти.
— Да не расстреливал я никого. Собрал горлопанов, вывел за стенку, отвел подальше в сторону и отправил на все четыре. Тем более, половина тех идиотов за свет уйти собирались. Как бабочки на лампочку. Только у бабочки мозгов нет, а у этих вроде должны быть. А рабы. Я их кормлю и защищаю. Они работают. Всё честно. Каждый должен выполнять свое дело. Иначе опять начнется ваша демократия, где все говорят, и никто ни хрена не делает.
— Эля, проснись, — закрывая глаза, попросил я. Сердце ухало в груди, как бешеное. Левая щека пульсировала болью, кожу на скуле стянуло от свернувшейся крови. — Элька, проснись. Пожалуйста…
Наверное, только теперь до них по-настоящему дошел смысл случившегося. В обманчиво милосердном, безжалостном, хищном облике Бориса к женщине и девчонке пришел новый мир, который они так старательно не замечали.
Голос был насыщенным, густым. И фигура, судя по высвечивающимся в дрожащих всполохах очертаниям, у мужика была под стать голосу.
Я почувствовал, как у меня из груди с сипом вырывается воздух, которого там уже вроде бы не осталось.