На очередном шаге я споткнулся и нырнул вперед, рефлекторно выставляя перед собой руки. Ладони скользнули по чему-то прохладному. С утробным охом я растянулся в полный рост.
— Дерево выросло, — постучал я по спиленному полену, на котором сидел. — Значит, время прошло.
А сквозь ревущий протяжный грохот в ушах, пробивался знакомый хриплый голос чужого человека.
— Совсем сбрендил? — уточнил я, чувствуя, как холодок тревоги растекается в груди.
Иван резко переменился в лице, обернулся. Конвоир запнулся под его взглядом. Оказывается, этот чоповец может не только монахов пугать.
— Всё, что ли? — осведомился Алексей Иванович.