На койке, подобрав ноги и обхватив рукой колени, сидел сухощавый мужик с немытыми волосами, козлиной бородкой и иконописными глазищами. На мужике была ряса, правая рука болталась, подвязанная черным платком и небрежно перебинтованная грязными бинтами.
На дереве сидела здоровенная ворона и косила черной бусиной глаза.
Я крутанулся на месте, пытаясь осмыслить, что происходит. Парень за спиной застыл на полпути к Борису, в нескольких шагах от меня.
Убрав очки обратно в футляр, я протянул слегка озябшие руки к тлеющей головешке. Рану на плече дернуло. Пальцы рефлекторно сжали теплый воздух.
Да, меня ждут. Меня ждет Эля. Там, за стеной. Осталось совсем немного.
Высоченные балки торчали на фоне светлых облаков, как клыки какого-то исполинского зверя. От пустынной громадины Крымского моста становилось не по себе. После всего, что мне наговорили, так и представлялось, что вот сейчас сделаешь еще шаг-два и окажешься где-нибудь в Алтуфьево.