— Бревно выросло, а я оста-а-ался, — протянул Колян на мотив песни Шарикова из известного фильма, — и, очнувшись, н-на, чуть не обдри…
— Я тебе жизнь спас, — безразлично напомнил Борис и отвернулся.
Интересно, а какой сейчас месяц? Судя по буйной еще растительности, но холодным ночам, август. Хотя, кто его знает, что могло произойти с климатом за треть века.
Я поморгал. Слабо соображая, что делаю, взял Элю на руки и поднялся. Обвел невидящим взглядом комнату и сделал шаг к двери. И еще один. И еще.
Черт вас всех возьми! За бесконечными пререканиями с Борисом, за чужими жизнями и судьбами, о которые то и дело приходится спотыкаться, за усталостью и стремлением зашториться я совсем перестал ясно видеть цель. Напрочь забыл о том, что Эле может быть гораздо хуже, чем мне.
Он не посчитал нужным ответить. Чуть повернулся. Антон не успел повторить движение. Лезвие мачете вспороло кожу на шее. У костра зашевелились парни Просветленного.