— Лучше б не просыпался. Ни сейчас, ни вообще… Дайте, что ли, горло промочить.
— Пошел ты к ядрене матери! — прорычал я и не узнал своего голоса.
Кусты хлестали ветками, вокруг все шуршало и стрекотало не по-московски. Так стрекочут насекомые под вечер на лугу, у опушки леса.
Волк моментально перестал скалиться, уронил голову на бок и заскулил. Вот что за стон я слышал пару минут назад в кустах! Только теперь эта смесь рычания, воя и хриплого скулежа больше не казалась жалобной или отчаянной. Звук заставлял ежиться, сжиматься, подталкивал бежать… Рассудок подсказывал, что бегство сейчас равноценно смерти, но тело, подчиняясь первобытным инстинктам, работало само.
— Лапши пару брикетов, — махнул он рукой. — Эх, надо было просто забрать курево. Делов-то.
К черту. Не спасет в этом зверинце ничто.