— Нечего тут разбираться, — спокойно, но уверенно отрубил Алексей Иванович. — Люди уходят, люди приходят, рассказывают. Везде одно и то же.
Охранник, если он, конечно, не снял форму с какого-нибудь скелета, качнул пистолетом. Иди мол. Я развернулся и пошел обратно, к брату.
Сзади послышалось разрывающее нервы рычание.
— Кажется, этот не из Сколково бежал, — дрогнувшим голосом сказал я. — Совсем не с той стороны.
Рука с топором взметнулась и резко опустилась, вгоняя лезвие в ствол дерева. В десяти сантиметрах от головы Серого.
Оборванные куски штор. Диван с прогнившими подушками, из которых торчат ржавые пружины. Шкаф с перекошенными от влаги и зимних морозов дверцами, одна приоткрыта, внутри видны истлевшие мамины кофты на разноцветных пластиковых плечиках. Сервант с расколотыми стеклами, сдвинутым в угол сервизом. Серебряных стопок и блюдец нет — только следы от них на толстом слое пыли. Потолок со вспучившейся побелкой и грязной люстрой по центру. Изъеденный то ли молью, то ли мышами ковер. Рассыпанные вдоль плинтуса скукоженные журналы: изображений на выцветших обложках теперь уже не разобрать.