— Дочь, веди себя прилично, — строго сказала Ольга, беря девчонку за руку и с благодарностью кивая Борису.
— Ты б проспался, отец. Сгинешь ведь, в таком-то виде.
Омывалка, масло… Мысль взорвалась в голове, заставив сердце забиться чаше.
— Если что, с лопатой поцелуется, — сказал Борис. — Уж один-то раз садануть успею. Мало не покажется.
— Я вот о чем, — нарушил молчание Борис. Дождался, пока мы повернем головы к нему, и только после этого продолжил: — Проснулись-то не все. Вот мы с братом в машине ехали, нам повезло, что тюкнулись об отбойник и встали. И что в нас никто не вмазался. А то вон как некоторые побились и погорели в тачках.
Стены окрасились в тошнотворный розово-коричневый цвет. Внутреннюю территорию разгородили, появилась охрана, монахи. Старушки, торгующие свечками и иконками. Старушки, свечки и иконки покупающие.