Вот в какой любопытной форме описывает официальный советский биограф Королева тяжелое настроение Главного конструктора в тот период (разумеется, в биографии ни словечка не говорится ни о каких проблемах, ни о каком тупике при работе над «Восходом» — тем большей неожиданностью звучат приведенные ниже слова, которые я цитирую по журналу «Москва» (№ 12 за 1969 год. стр. 178): «В работе над «Восходом» особенно проявилась необычайная требовательность Сергея Павловича, беспощадность ко всяким не достаткам и человеческим слабостям. Он не терпел их у себя и у других».
Однако даже и об «открытых» предприятиях можно сообщать далеко не все. Категорически запрещено, например, объявлять дневной выпуск какой бы то ни было продукции. Я работал некоторое время в заводской ежедневной газете того московского автозавода, который теперь носит имя Ленинского комсомола. Как тогда, так и теперь завод занят выпуском легковых автомобилей «Москвич». Я уже упоминал, что на заводе был «секретный» участок, но за этим исключением предприятие было совершенно открытым и посещалось даже иностранцами. Тем не менее, заводская газета не имела права сообщить, сколько автомобилей собрано за день. Когда мы говорили цензорам, что годовой выпуск нашего завода отражается в советских статистических справочниках, это на них не действовало. Они ссылались на свою инструкцию и исполняли ее. А статистические справочники, — говорили они, — выпускаются в печать по особым указаниям; то, что в них напечатано, можно, конечно, задним числом повторить, но называть свои цифры до того, как их публикацию сочтут возможной, нельзя!
И все-таки вред от секретности намного превышает ее «полезность». Помимо разобщения ученых, торможения обмена информацией, секретность еще невероятно удорожает все работы. С одной стороны, приходится вести множество параллельных и смежных разработок, которые в любой другой стране заимствуются готовыми у других фирм. С другой стороны, огромных денег стоит сам аппарат сохранения тайны.
В результате такого штурма в марте были готовы еще две ракеты со спутниками. Неудача с запуском хотя бы одной из них означала почти наверняка, что американцы выйдут в космос первыми — ведь пока что в активе был лишь один успешный орбитальный полет с животными и три неудачи.
Вернусь теперь к Королеву. Нет сомнения, что, понимая предстоящие великие трудности, конструктор имел какой-то план борьбы с ними. Собственно даже не «какой-то», а вполне определенный — этот план выяснился из его дальнейших действий. На ближайшее время его девизом, обращенным к правительству, стало: дайте еще, а то нас обгонят. И это действовало. После 4 октября 1957 года, когда взлетел первый спутник, Королев получил нечто, гораздо более для него ценное, чем «золотой дождь», — он получил в свое ведение сразу несколько предприятий и устроил из них что-то вроде всесоюзного комбината по производству спутников.