Казармы ещё стояли молча, никакой активности в них заметно не было. Пора бы уже… девятый час, как-никак. Сколько можно дрыхнуть?
— Я же ведь не просто так вас спросил — не местный ли вы! Вы, наверняка, уже в курсе, что часть семей этих вот… "товарищей" держат в городе?
— Я всё передам командованию. Но поторопить журналистов никак не могу, это залётные какие-то, тут в первый раз. Может быть, оттого и не спешат. Они же местных условий не знают.
— Вот что, любезный, — сухо поведал ему Олег. — У тебя под домом — схрон. Если его обитатели не выйдут через пять минут, то через десять я его взорву. Если при этом рухнет ещё и дом… Иншалла, как тут у вас говорят? Понял, родной? Время пошло! И баб своих на улицу выводи!
От въездного пулемётного гнезда торопливо подбегает Потеряшка.
Оговариваем с ним пароли и условные обозначения. Тут я ничего из головы не выдумывал, а вытащив составленный для меня связистами список, шпарю прямо оттуда. По ходу разговора, начинаю замечать изменение отношения корреспондента. Он уже не отвечает односложно, ответы становятся более конкретными и развернутыми. Хм, с чего бы это?