Цитата #37 из книги «Гнев божий»

Деловые переговоры проходили в придорожной закусочной, куда они завернули после стрельбища – взяли курятину и диетическую колу. Дядя Изя не любил офисов и вообще мест, специально предназначенных для переговоров – один Иешуа знает, кто там будет их писать, где и что там понатыкано. Гораздо лучше свернуть в первый попавшийся придорожный ресторанчик быстрого питания и там, под… ну, хотя бы жареную курятину по рецепту полковника Сандерса спокойно порешать все свои вопросы.

Просмотров: 3

Из кузова полицейского пикапа выскочили двое, в противогазах и с короткоствольными автоматами Калашникова – они ехали лежа на полу, а пулеметчик стоял у них на спинах. Они бросились к «Хаммерам», где уже открылась дверь и из машины, надсадно кашляя, полез болгарин.

Просмотров: 4

Ну а то, что этого неуклюжего тихоню мог догнать и сбить любой истребитель… Как дальновидно сказал бывший министр обороны Гейтс – а сколько истребителей у Аль-Каиды?

Просмотров: 10

– Я знаю, о чем ты думаешь, рафик. Парчамисты, когда пришли к власти на штыках шурави, – они оболгали учителя. А ведь учитель принимал меня в партию, и я лучше знаю, о чем говорю. Этот позер и алкоголик, придя к власти, не собирался ничего делать, он был сыном генерала и считал, что работать не нужно. Никто не пришел воевать за него, когда надо было воевать, – и учителя убили шурави. Но я уже простил за это шурави… они сами не знали что творили, проклятый Кармаль напел им в уши. Когда я последний раз видел учителя – он был рад как никогда, говорил, что шурави вошли и всем будет легче – он ведь не знал тогда, что шурави пришли, чтобы убить его, и Кармаль пришел с ними. Говорят, что в Хальке произошел раскол на два лагеря, а Парчам един… но как же он един, посмотри что происходит? Ведь каждый из парчамистов – кто сын генерала, кто сенатора, кто племенного вождя, и для каждого из них невозможно подчиниться другому, даже если дело идет об угрозе революции. Потом был обед, учителю стало плохо… и офицер, командовавший охраной, приказал мне оставаться во дворце, потому что был день пандшанба, четверг, и многие офицеры ушли домой, офицеров не хватало. Потом начался бой… мы думали, что это пришли сторонники Тараки, но потом кто-то крикнул, что это шурави идут на штурм. Мы сражались… стреляли в шурави, а они стреляли в нас, а ты знаешь, как умеют воевать шурави. Меня ранило несколько раз, и я потерял сознание… а шурави отвезли меня в госпиталь, откуда я сбежал в свой полк и никогда не говорил о том, что произошло. Но я точно знаю – кто виноват в том, что происходит, и что мы сделали не так. Учитель наводил порядок, а мы убили его и вместо него поставили негодяя и алкоголика Кармаля. Вот тогда-то мы и предали свою революцию…

Просмотров: 8

Надо сказать, что Алима, в отличие от многих его товарищей, не поразила болезнь размежевания, коснувшаяся многих в партии. Он был всего лишь нищим пацаном из придорожного кишлака, которого новая власть вылечила, выучила и научила воевать. За это он был ей благодарен, точно так же, как он был благодарен спасшим его жизнь шурави. Он не понимал сути дискуссий, которые, бывало, вели и его товарищи в казармах, он не понимал разницы между Парчам и Хальк и вообще мало кто понимал. Зато он воевал, и воевал честно – в операции «Магистраль», ставшей лебединой песней боевого содружества афганцев и шурави, они не только провели в заблокированный душманами город все, что хотели провезти, но и едва не разгромили всю группировку моджахедов в этом районе. Не случилось этого только благодаря политике национального примирения и предательству Кабула.

Просмотров: 6