Так, что даже обращалась к Мане на «вы» – худшее из наказаний!..
– Я теперь вообще не знаю, как писать. Я разучилась. Не могу.
Маня Поливанова еще раз махнула и пропала с глаз. Хлопнула входная дверь.
– Вона как! – удивился Колян. – Красиво живешь, лапуля! Водка, стало быть, тут, а вино, стало быть, там. Ну, оно и хорошо! Хорошо, что водка ближе!..
Дед читал на разные голоса. Ганс-Чурбан говорил одним голосом, его бабушка совершенно другим. Солдат из «Огнива» был грубоватым простаком, принцесса из сказки про волшебный горшочек убогой дурочкой, а свинопас в дедовом исполнении оказывался романтичным философом.
– Зато мне по карману, – сердито сказала писательница Покровская, которая тоже как будто начала оживать.