Жизни у Сергея Балашова больше нет. Теперь у него только смерть.
– Вот именно, – Алекс улыбнулся ей, и полковнику Никоненко, видавшему все на свете, понравилось, как он улыбнулся. – Собственно, только она его и любила. По крайней мере, мне так показалось. Значит, могла и убить.
– Я забыл про автомобиль, – признался он. – Начисто.
Никто не отозвался, и он ударил еще раз, а потом еще, и потом уже стал колотить не переставая.
– Рот закрой, – негромко и необидно приказал писателю Шан-Гирею полковник Никоненко. – А ты, парень, подсуетись насчет закуски. Лимонцу там, сырку, колбаски. У нас, видишь, хозяйка парализованная. Ну, будем здоровы!.. Манюня, жаль моя, дай бог тебе здоровья на долгие, как говорится, годы вперед! Ты же, сама того не зная не ведая, та-акое дело нам раскрутила, мама не горюй!
Он вытащил телефон и посмотрел в окошечко.