— Я не знаю, кто я, — усмехнулся Стаки. — Может, и анг. Мой язык ари. Моя семья, мои дети свары. Три дюжины лет я живу в Кадише, хотя большую часть жизни провожу под парусом. Дела шли то лучше, то хуже, эта война серьезно подкосила меня, но я никогда не опускал нос!
— Оно самое! — усмехнулся Баюл. — Или твои вкусы переменились?
— Что ты имеешь в виду, дитя мое? — осторожно спросил Ангес.
— Может быть, они так тоже поступают? — негромко спросила Линга. — По-разному. Чтобы не скучать.
Нари поднялся и зашагал к воротам, где уже толпился народ.
— И уже не раз делала, — усмехнулся старик. — Знал бы ты, нари, как бессовестно обдирает на выходе из порта торговцев салмская таможня!